Алтай
У моего терпения есть пределы Я не собираюсь содержать неработающего мужика и его мать пенсионерку с замашками королевы
Входная дверь в мою собственную квартиру всегда открывалась с едва заметным скрипом, который я знала наизусть. Это был звук дома, звук моего маленького мира, который я строила годами. Но в последние месяцы этот звук стал для меня предвестником усталости и глухого раздражения. Я зашла, сняла туфли и поставила на пол тяжелые пакеты с продуктами. В нос ударил запах жареной картошки и чего-то сладкого, приторного — наверное, Светлана Игоревна, мама моего Андрея, снова пекла свои фирменные шарлотки. Из гостиной доносился приглушенный гул телевизора и ленивый смех...
– Здравствуйте, вы – Иван Оленевич Растеряхин? – бодрый, даже какой-то вызывающе жизнерадостный мужской голос в трубке прозвучал как выстрел
Тягучий, словно болотная топь, ход мыслей полковника Романцова был грубо прерван пронзительной трелью телефона. Аппарат на его столе, старый, еще советского образца, с дисковым набором, который начальник госпиталя приказал не убирать, – он посчитал его «винтажным и красивым», – дребезжал особенно назойливо. Номер, высветившийся на маленьком приставном определителе, был незнакомый, городской. Мгновение Олег Иванович просто смотрел на него, испытывая иррациональное нежелание отвечать, будто заранее зная, что этот звонок не принесет ничего, кроме головной боли...