Жила в деревне Липовке одна старуха — Аграфена. Люди её звали по-простому: бабка Графена. Сколько ей лет было, никто толком не знал. Одни говорили — девяносто, другие клялись, что ей уж давно за сотню. Но как бы ни было, старуха всё ещё ходила бодро, руки у неё не дрожали, а глаза — светлые, прищуренные — глядели так, будто насквозь человека видели. Изба её стояла на краю деревни, почти у самой опушки сосняка. Забор вокруг — кривой, покосившийся, кое-где доски держались на одном гвозде. Но калитка всегда была распахнута настежь: заходи кто хочешь...

Снег шел уже третьи сутки. Не тот легкий, кружащийся пушистый снежок, что рисуют на открытках, а плотная, слепая стена, заметающая тропы, овраги и небо. Егор Степанович, егерь заповедника «Скалистые горы» с тридцатилетним стажем, сидел у печки в своей избушке на кордоне «Глухариный» и с тревогой вслушивался в завывание ветра. Такой пурги не было давно. Лес замер, притих, затаился, и только ветер выл, как раненый зверь. Он подбросил в жерло печи полено сухой сосны, и пламя весело затрещало, отбрасывая на бревенчатые стены пляшущие тени...