— Леш, мы уже обсуждали это, — Вера стояла у панорамного окна их пентхауса, рассматривая падающий снег. Её точеный профиль отражался в стекле, словно фарфоровая маска. — Новый год – для близких. Только ты и я. — А сестра, значит, не близкий человек? — Алексей подошел ближе, но жена едва заметно отстранилась, сохраняя дистанцию. — Твоя сестра – замечательная, — в голосе Веры зазвучали металлические нотки. — Но её четверо детей... Ты же знаешь, я люблю, чтобы всё было... — Идеально? — он усмехнулся...

Все началось с едва уловимого хруста. Ты знаешь этот звук: как будто кто-то аккуратно ломает тонкий лед, только что появившийся на поверхности ноябрьской лужи. Мы только что запарковались у нашего дома. Этого панельного исполина с тысячью одинаковых окон, где наше на седьмом этаже, с балконом, на котором вечно сушится белье и стоят пустые горшки для цветов. Дождь только перестал, и на асфальте лежали рыжие листья, прибитые к земле, как мокрые пятна ржавчины. Двигатель заглох, и в салоне на секунду воцарилась та самая благословенная тишина, которую я так люблю...