— А этого зачем притащил? Сколько можно повторять — не позволяй Ларисе садиться тебе на шею! Её мальчишка тебе никто, запомни это, недотёпа! — поучала мать своего недалёкого сына. Тут она краем глаза заметила резкое движение пасынка и злобно крикнула ему: — Куда лезешь?! Кто тебе разрешил хозяйничать в чужом доме?! Убери на место! Воспитание полностью отсутствует, весь в мать! Платон прижимал к груди машинку с облупившейся краской, взятую с серванта, и мрачно смотрел на новых родственников. Каким человеком был отчим, он ещё не разобрался, но бабка определённо казалась змеёй...

— Ты слышала, что моя мамочка сказала? Полы иди мой! Лида замерла, тонкая бретелька шёлковой ночной сорочки, купленной специально для первой брачной ночи, соскользнула с плеча. Она медленно обернулась. Никита стоял в дверях их спальни, уже одетый в домашние треники и старую футболку, и смотрел на неё без тени улыбки. Вчерашний жених, такой трогательный и немного растерянный в строгом костюме, исчез. Перед ней стоял чужой, незнакомый человек с жёстким выражением лица. — Что? — переспросила она, уверенная, что ослышалась...