На Рождество похолодало. Накануне Иван вышел вечером скотину проверить. Всем ли тепло, все ли прикрыто. Одна корова не больно давно отелилась. Телочку решили на племя оставить. Не себе. Подрастет, лето в стаде погуляет, а там уж видно будет. Может по осени на базар сведут, а то еще зиму продержат. Потом за нее дороже дадут. Вот о маленькой и болела душа у хозяина. Зашел в хлев, тепло там. Две коровы как печка греют. Лежат, жуют свою жвачку. Телочка отдельно от мамки, в загончике. Подкинул соломки ей побольше, не замерзнет...

Федоска даже не заметила, как добежала до поповского дома. Спят все еще, огня не видно. Но матушка то уж, конечно, поднялась. Топчется себе на кухне, а дверь в залу закрыла, чтобы ненароком не разбудить домочадцев. Девушка подошла к воротам, толкнула. Так и есть. Открыты. Ждет ее матушка Серафима уже. Наверное, как встала, так и первым делом вышла на волю. Побоялась, вдруг Федоска раньше прибежит, да разбудит кого своим стуком. Девушка тоже постаралась не шуметь. Тихо зашла в дом, Шепотом заговорила с матушкой...