Последний день перед Рождеством прошел. В шестом часу вечера было уже совсем темно, и звезды сплошь усыпали лоскуток неба, располагавшийся над Диканькой. Морозило сильнее, чем днем, и вышедшему на улицу человеку показалось бы, что пар вырывается у него не только изо рта, но и из-под воротника, от ушей, от носа – отовсюду, где живое тело соприкасается с суровою наружностью. Впрочем, кузнецу Вакуле было не до мороза. Он возвращался из кузницы, будучи сильно не в духе. Минувшим днем он пуще прежнего поругался со своей женой Оксаной...

На Рождество похолодало. Накануне Иван вышел вечером скотину проверить. Всем ли тепло, все ли прикрыто. Одна корова не больно давно отелилась. Телочку решили на племя оставить. Не себе. Подрастет, лето в стаде погуляет, а там уж видно будет. Может по осени на базар сведут, а то еще зиму продержат. Потом за нее дороже дадут. Вот о маленькой и болела душа у хозяина. Зашел в хлев, тепло там. Две коровы как печка греют. Лежат, жуют свою жвачку. Телочка отдельно от мамки, в загончике. Подкинул соломки ей побольше, не замерзнет...