Наша шумная, похожая на муравейник квартира располагалась в старом, с осыпающейся штукатуркой доме на углу Смоленской и Петровского. Не ищите на карте, боже упаси! Ни улиц этих, ни дома уже нет. Здание снесли, улицы переименовали, а то и вообще проложили вместо них огромный, залитый по вечерам желточным светом современных фонарей проспект. Я давно там не была, всё не с руки, дела, да и знаете, не хочется. Не люблю сыпать на раны соль, не люблю принимать настоящее. Пусть в моей голове все останется по–прежнему...

Всю жизнь я считал, что путь к хорошей форме лежит через жесткие ограничения. Через отказ. Через пустой холодильник и звенящую тишину на кухне. И, конечно, через войну с хлебом. Я объявил его врагом народа номер один. Выбрасывал полбуханки, купленной по привычке, клялся себе, что это в последний раз… А через неделю снова стоял у прилавка, испытывая жгучий стыд от одного только взгляда на румяную корочку. Я проигрывал. Снова и снова. Пока не понял: чтобы победить, нужно не воевать, а договариваться...