Наш дом — корабль. Длинный, серый, девятиэтажный панельный корабль, навсегда вмерзший в лед спального района. По вечерам его окна-иллюминаторы загораются желтым, и кажется, будто внутри, в тесных каютах-квартирах, еще теплится жизнь. Но днем он снова становится тем, чем был всегда — бетонным саркофагом для сотен маленьких, похожих друг на друга судеб. Я живу здесь семь лет. Меня зовут Лера, и мой мир сузился до размеров двухкомнатной каюты на четвертом этаже и маленького островка света в ней — моего сына Мишки...

Судья Александр Михайлович Буркалов сидит у себя в кабинете, в областном суде, и курит одну сигарету за другой. За его спиной – большой настенный календарь с цифрой “1994” и фотографией действующего президента Ельцина. Перед судьёй – пепельница с горой окурков. Сбоку от него – окно, в котором видны огромные сугробы и серое сибирское небо. Буркалов, мужчина высокого роста, среднего телосложения, светловолосый, с большими и почти прозрачными голубыми глазами, сидит оцепенев, потом вспоминает про сигарету, стряхивает пепел, и снова втягивает в себя едкий дым...