— Ты оплатишь мне и маме путевку в Турцию! Голос Вадима, мужа, резанул по нервам сильнее, чем звук скрежета металла по стеклу. Он стоял в дверях моего кабинета, заслоняя свет, и сама его поза излучала наглую уверенность. Катя подняла на него глаза от экрана ноутбука, где горели столбцы цифр. — Что, прости? — Что слышала, то и прости. Маме нужно море, у нее давление скачет. А я устал от этой серости. Засиделся. Он говорил так, будто зачитывал список покупок. Будто ее деньги, ее время, ее нервы были просто еще одним ресурсом в его полном распоряжении, который он соизволил использовать...

Чашка со сколотым краем грохнулась о дно раковины, отзываясь в тишине кухни оглушительным лязгом. Я вздрогнула, но не подняла глаз. Мыла посуду. Каждый палец будто налился свинцом. Вода была обжигающе горячей, но я не смела добавить холодной — Людмила Петровна считала, что в кипятке жир отмывается лучше. Она стояла за моей спиной, и я чувствовала ее дыхание — тяжелое, насыщенное запахом крепкого чая и невысказанных претензий. Весь вечер она методично, как отбойный молоток, долбила меня замечаниями...