Кристина Орбакайте всегда была в тени матери. Дочь Примадонны, «идеальная наследница», женщина, которая вроде бы сумела доказать, что она не просто фамилия, а самостоятельная артистка. Но в глазах публики она всё равно оставалась «дочкой Аллы». Её песни, её фильмы, даже её манера говорить — всё постоянно сравнивали с матерью. И самое страшное: любое слово Пугачёвой автоматически перекрывала Кристину. Она привыкла терпеть. Десятилетиями. На сцене — улыбка, в интервью — осторожные фразы, никаких резких слов, никакого скандала...

— А дом-то я на Вадима перепишу, пока ты тут носом крутишь! Эти слова свекрови, брошенные вполголоса на кухне, заставили Светлану замереть в коридоре. Она только что вернулась из магазина раньше обычного — очередь на кассе оказалась короткой. Входная дверь закрылась бесшумно, и никто не услышал её возвращения. Сквозь приоткрытую дверь кухни доносился знакомый голос мужа. — Мам, ну зачем так резко? Может, ещё подождём немного? Светлана прижалась к стене. Сердце забилось так громко, что казалось, его стук слышен по всей квартире...