Петергоф 1975 года мало походил на туристическую жемчужину, которой он станет позже. Здесь, на окраинах, где заканчивались дворцовые парки и начинались промзоны, рос Алексей Кротов. Мальчишка с острыми скулами и настороженными глазами, который уже в десять лет понимал: в этой жизни можно рассчитывать только на себя. Отец Михаил работал слесарем на заводе, но большую часть зарплаты пропивал в «Родничке» — забегаловке у проходной. Мать Галина молча терпела синяки и пьяные дебоши, словно это было её крестом...

Часу в четвертом все резко сорвалось с места. Ветер страшной силы обрушился на город. Грохочут двери, ставни окон, тревожаще горит свет на первом этаже дома напротив. Спящим снятся неприятные жестокие сны. Обнажено все, и укрыться невозможно ни под одеялом, ни подушками: гневная ночь Гаваны. Ветер будит спящих. Они лежат с открытыми глазами и молчат. Обожаемое днем не вызывает в тебе ничего: красивые слова, ненужные победы, мнимо-значительные поражения… На пустынной улице, словно обнаглевший оккупант, бесчинствовала непогода...