НЕВЕРОЯТНО ПРАВДИВЫЙ СТИХ ЕВГЕНИЯ РЕЙНА! Музыка стихотворения затягивает, затягивает в свой водоворот необыкновенной рифмы и чарующих смыслов. А в карусели - зимние морозные фото Якутска и Москвы. Евгений Рейн Истинный Новый год Уже переломился календарь, видна зимы бессмысленная даль, К морозу поворот и новый год и множество еще других забот. Держаться надо, надо в декабре, когда снега и сумрак во дворе, И за окном бесчинствует зима, держаться надо - не сойти с ума. И надо одеваться потеплей и надо возвращаться поскорей К себе домой, где греется обед и закрывает вас от всяких бед, Зимы и вьюги, теплая жена, где все за вас и крик и тишина. И к двери осторожно подойдя, сказать себе минуту погодя, "Нет, рано еще, рано, не пора". Зима, зима - ужасная пора. Шепнуть себе: "А скоро ли?" - "Едва ль". А между тем, поблизости февраль, И лед уже слабеет на реке и ваш сосед выходит в пиджаке, И распаляясь говорит про то, - "Мол, хватит, будет, поносил пальто". Тут надо приготовиться всерьез, хотя трещит на улице мороз, И инеем карниз совсем оброс, зима крепка, как медный купорос. Но это только видимость одна. Вот парка отведет с веретена Последние витки. Апрель, апрель вступает в календарную артель. Тут надо выйти в сад или в лесок, лучам подставить бледное лицо, Припомнить все: Египет, Карфаген, Афины, Рим и этот зимний плен средь четырех своих коротких стен, где жили вы совсем без перемен, Но тает снег у черных башмаков и ясно вам становится каков невнятный запах прели и травы - в апреле вы жестоки и правы. Все ящики, шкапы и сундуки - вплоть до последней потайной доски раскрыты этим вечером. Конец, на веточке качается скворец. В последний раз ты за своим столом, в последний раз ты возвратился в дом, В последний раз пирог несет жена, в стакане поперек отражена, она уже покинута, она осталась с отражением одна. Закрой глаза и сделай первый шаг, теперь открой - пусть непонятно как ты очутился на чужой земле, в чужом необитаемом селе, в огромных тошнотворных городах, в которых ты расцвел, а не зачах - пусть непонятно как добрался ты, твои перемещения просты. От смерти к смерти, от любви к воде, от стрекозы на женском животе к чудовищу на сладостном холме,чье тело в чешуе и бахроме. И далее к просторным островам, на берегу там высится вигвам, там дочь вождя, кино по вечерам, считаются года по деревам. И вот уже сосчитан целый лес. Изведаны утехи всех небес: забвенья сферы, облака тщеты и неба обнаженной красоты, душистой тучи праздного греха. Но эти сферы просто чепуха, в сравнении с другими, где душа пороку предается не греша, а познавая свет и благодать, которых никогда не разгадать. Но в тридцать третьем небе есть порог, за коим веет зимний ветерок, и мечется поземка и уже окно горит на третьем этаже. А это значит близится зима. А кто огонь зажег - твоя жена. Похолодало. Завывает мрак. Ты понял все, когда ты не дурак. Домой, домой, где печь, постель, cупы. Скорее тот порог переступи. Тут все как было, точно как тогда - вот на столе обычная еда, а месяцы прошли или года, тут это не оставило следа. Пока небесный виден хоровод, в последний раз взгляни на небосвод, твоя звезда бледнея и дрожа, похожа на лучистого ежа, в морозной мгле уходит быстро вниз. Она тебя оставила - держись. В два миллиона зим идет зима. Держаться надо - не сойти с ума. Уже переломился календарь, видна зимы бессмысленная даль. 1963 г.