Не то что её раздражала эта девочка, нет, но она...отталкивала будто. Грязная какая-то, как попало заплетённые косицы, неглаженая форма вкривь и вкось пришитый воротничок и манжеты. Девочка была неопрятная, с забитым видом. Раиса Дмитриевна поморщилась, зачем она вспомнила про эту неряшливую девочку? Она отложила в сторону так любимый ей эклер, где Гошка? Обещал же пораньше прийти, сегодня день памяти Александра Петровича... Ей показалось, что в дверь постучали. -Кто там? Гоша, ты? Ключи что ли забыл? -Раиса Дмитриевна, вы оставили ключи на стуле...

Когда я в тот день открыла дверь квартиры бабушки, я рассчитывала на её голос из кухни: «Разувайся скорее, а то пирожки остынут!», на аромат яблочного пирога, вечно переваренного чая и ту лёгкую, домашнюю атмосферу, в которой время будто притормаживало. Я надеялась на ватрушки с творогом, любимые с детства, и разговоры ни о чём — про дачу, про телепередачи, про цену на картошку. Хотелось сбросить с плеч груз недели, выдохнуть и побыть в этом оазисе спокойствия. Но вместо всего этого — будто кто-то плеснул мне в лицо ледяной водой...