Ещё на выезде из села я обратил внимание, что лошадь, которая должна была привезти нас на станцию, еле двигается. Единственная она осталась, остальных в течение сорок первого года забрали на фронт. Прикрикнул на таких же призывников, которые сидели в телеге, сам-то я почти сразу с неё слез, пешком рядом шёл, неохотно они пошли по пыльной дороге. Говорили, что нам, как той лошади, повезло, призвали уже на третий год войны. Уж не знаю, что было лучше, воевать или работать в колхозе за троих?! Глядя на убранные поля, уже не ругал председателя, как это делали многие...

Полгода Аннушка с матерью и младшим братом были за колючей проволокой концлагеря. У мама не было сил работать, а их отправляли то на уборку урожая, то на расчистку дороги. Упросили старшего по бараку маму не трогать в связи с болезнью и выходили работать Аннушка с Яшей. Кормили плохо, когда бывали на поле, то могли взять что то из того, что убирали. А с приходом холодов стало совсем голодно. У мамы опухли ноги, она с трудом передвигалась, все время мерзла. Аннушка не знала чем ей помочь. По совету пожилых женщин заваривала травы для мамы, но это мало помогало...