Мама визжит так, будто я собираюсь броситься под поезд: хватает за ремень сумки, вырывает, прижимает к груди и закрывает собой дверь. Я делаю вдох, сжимаю зубы и без слов отнимаю сумку обратно. Пальцы немеют — не от тяжести, от злости. В комнате тесно от чужих эмоций, как от пара в запертой ванной: мама рыдает, тётя подбоченилась, из кухни выглядывает папа, а за стеной сестра тянет жалостливую ноту, как на репетиции хорового плача. Все здесь. Все, кроме Максима. Он ушёл одним из первых — ещё до того, как мне успели объяснить, что «всякое в жизни бывает»...

Субботний вечер на даче превратился в рваную досаду и пришлось пораньше лечь спать. Четыре раза за вечер гас свет. Хорошо, что с ужином успела. Только подала - вырубили. Есть не видно. Можно было, конечно, антуражно зажечь свечи. Но макароны по-флотски обошлись и телефонным фонариком. Причина "тёмных веков" - выбивало автоматы у всего садового товарищества. Чат бурлил. - Мы знаем, кто топит сауну электричеством! - Сколько может продолжаться, кто-то ворует электроэнергию, а мы страдаем! - Выключите...