С давних пор есть такое поверье: чтоб иметь в жизни блеск, лоск и вес, у всех ангелов белые перья. А мои - в тон лазурных небес. Крыло "по образу", но в нём особая примета, я с небом так соединён - одним оттенком цвета. От скорбной участи изныв безъЕвного Адама, ищу хоть каплю белизны, синь за неё отдам я. С давних пор есть такое поверье: чтоб иметь в жизни блеск, лоск и вес, у всех ангелов белые перья. А мои - в тон лазурных небес. Не отступает синева, не выцветают крылья. "Гожусь ли Богу в сыновья?" - судьбу за дар корил я...

Был он рыжим, как из рыжиков рагу. Рыжим,  словно апельсины на снегу. Мать шутила,  мать веселою была: «Я от солнышка сыночка родила…» А другой был чёрным-чёрным у неё. Чёрным,  будто обгоревшее смолье. Хохотала над расспросами она,  говорила: «Слишком ночь была черна!..» В сорок первом,  в сорок памятном году прокричали репродукторы беду. Оба сына, оба-двое, соль Земли — поклонились маме в пояс. И ушли. Довелось в бою почуять молодым рыжий бешеный огонь  и черный дым, злую зелень застоявшихся полей, серый цвет прифронтовых госпиталей...