Я вообще не поняла, что произошло. ― Глашка! ― позвала Сама, но ответа не последовало. Внезапно облысевшая старушка попыталась зажечь свечу, но врывающийся через разбитые окна ветер жадно слизывал слабое пламя. В итоге решение было принято в пользу керосиновой лампы ― точь-в-точь такой же, какая висит под потолком в гостевой избе. Ведьмы потихоньку приходили в себя и стонали, потирая ушибленные места. Глашка валялась на полу у стены полудохлой вороной. Старая ведьма подняла её за одну лапу, осмотрела...

Я всегда представляла любовь как уютный плед в зимнюю ночь — тёплый, родной, в который можно завернуться, зная, что тебя согреют, приласкают, обнимут и поймут. Мне казалось, что любовь — это когда тебе рядом с человеком спокойно, по-настоящему спокойно. Когда не надо доказывать, что ты достойна, не надо тащить быт на себе, не надо сжиматься до точки, чтобы никому не мешать. Но рядом с Ильёй я постоянно жила как на шпильках. Как будто у меня под ногами тонкий лёд, и я должна двигаться бесшумно, осторожно, не дай бог — не так вдохну, не так взгляну, не тем тоном спрошу...