Я устал от трёпа, от мороки, У окна стою и на закат Битый час с тоскою, одиноко Всё смотрю… который день подряд. Он сегодня розово-пуховый С переливом в нежный малахит. Там за речкой Яузой-тихоней У окошка женщина сидит. Может быть, она сейчас читает, Может, за шитьем себе поёт… Но, увы, увы, она не знает, Как за сердце, за душу берёт! …На дорожках снег уже синеет. Тополя иззябли на ветру. День прошел. Темнее, всё темнее… И морозец будет поутру. На колхозном стане Поэту Юрию...

Когда Иван запустил курицу в темное окошко избы, он ожидал услышать проклятия. Вместо этого раздался тихий, хриплый стон – словно раненый зверь застонал в капкане. И тогда Борис увидел ее глаза. Желтые. Горящие. И понял: они только что разбудили нечто страшное. Лето 1935-го в Куроплино стояло знойное, пыльное. Воздух над полями колыхался маревом, а запах нагретой солнцем смолы, навоза и спелой ржи висел плотной пеленой. По переулку, утопая в рыжей пыли по щиколотку, шли двое: Иван, сын председателя...