– Владислав Яковлевич, вы с нами? Верочка заглянула в пустые глаза худрука, который безучастно смотрел на сцену, где Аня, выйдя из образа безутешной влюбленной, ждала ответа на заданный вопрос. – А? Что? – Аня спрашивает, куда следует сделать акцент в монологе Евгении у тела Ромы? – Акцент? – Грузинский делай акцент. У Ромыча подходящий шнобяра, – хохотнул Толстый с заднего ряда. – Нормальный у меня нос, – проворчал чуть слышно Рома, не выходя из образа. – Анют, будь добра, – Владислав почесал переносицу под очками, – а можешь снова спросить, только в контексте – я из него немного выпал...

Вот сижу теперь, и думаю. В преддверии выходных, преследуемая серой и душной пандемией, душа требовала праздника. Замыслив суаре, листаю телефонную книжку, соображая кого бы пригласить. В майках лидера разбитные семейные пары, без сопливых младенцев и тенденциозных нравоучений: а вот я, а вот у меня. Потихоньку входя в угарное состояние, замысливаю дъявольский карамболь. Выбираю жертву мужского пола из семейства, женатого вероятно еще с детства, и прошедшего крещение не одной впиской (домашняя вечеринка) вдоль и поперек...