Усманский Алексей - Мои похорона, или Страшный сон очень смелого человека.
4. Песню «Мои похоронА» Высоцкий посвятил своим друзьям и коллегам, которые, изображая любовь к нему, на самом деле его ненавидели, завидуя таланту. Написать такую песню барда подтолкнула ситуация в его театре, где на фоне репетиций «Гамлета» отношение его коллег к нему снова ухудшилось. Коллеги понимали, что эта роль вознесёт Высоцкого на очередную ступеньку славы, а им лишь придётся греться возле её лучей. Всё это рождало зависть и мысли о том, чтобы бард поскорее «окочурился» - то есть, помер. Хотя в глаза ему они говорили другое – про его долголетие. На волне этих отношений Высоцкий и сочинил песню про свои похороны, изобразив своих коллег в ней в образе «вампиров», поскольку они уже давно «пьют из него кровь»: «Сон мне снится — вот те на:/ Гроб среди квартиры,/ На мои похорона/ Съехались вампиры, -/ Стали речи говорить -/ Всё про долголетие, -/ Кровь сосать решили погодить:/ Вкусное — на третие…». Песня «Милицейский протокол» тоже относилась к шуточной и была посвящена злободневной теме – алкогольной, с которой Высоцкий был знаком не понаслышке. Как мы помним, крепко выпивать он начал в юности и с тех пор стал маститым алкоголиком. Правда, на момент написания песни он был в очередной «зашивке», но продолжал оставаться в теме, поэтому песню написал столь вдохновенно, что она быстро стала популярной, а многие строки из неё ушли в народ, особенно в ту её часть, которая была пьющей: «Считать по-нашему, мы выпили немного./ Не вру, ей-богу. Скажи, Серёга!/ И если б водку гнать не из опилок,/ То что б нам было с пяти бутылок?/ Вторую пили близ прилавка в закуточке,/ Но это были ещё цветочки,/ Потом в скверу, где детские грибочки,/ Потом не помню — дошёл до точки…». Сам автор песни «дойдёт до точки» через девять лет, совместив гремучую смесь - алкоголизм с наркоманией.
Песня конченого человека: произведение В. Высоцкого, от которого сжимается сердце
Истома ящерицей ползает в костях, И сердце с трезвой головой не на ножах, И не захватывает дух на скоростях, Не холодеет кровь на виражах. И не прихватывает горло от любви, И нервы больше не в натяжку, — хочешь — рви, — Повисли нервы, как веревки от белья, И не волнует, кто кого, — он или я. На коне, — толкни — я с коня. Только «не», только «ни» у меня. Не пью воды — чтоб стыли зубы — питьевой И ни событий, ни людей не тороплю, Мой лук валяется со сгнившей тетивой, Все стрелы сломаны — я ими печь топлю...