Я нашел этот текст в кладовке квартиры, купленной не для себя. Тридцать восемь листов, вырванных из разных тетрадей, — в клеточку, в линейку, с перфорацией и без оной, мятые и ровные — всякие. Они были завернуты в «Литературную газету»: профиль Пушкина — словно портрет на суперобложке.Литературка-то меня и привлекла — я люблю читать старые газеты. Я развернул ее — и увидел эту стопку. Начал просматривать — и уже не мог оторваться.Это был дневник.Очень странный дневник.Странный дневник странного человека...

— Подожди, что? — Даша резко обернулась, чуть не выронив хлебницу.Дима стоял за её спиной, уткнувшись в телефон, будто ничего важного сейчас не происходило.— Я говорю, я Тёму сам сегодня в школу отведу, — повторил он. — А тебе лучше дома остаться. У Никиты ветрянка. Она не сразу поняла. Хлебница в руках задрожала, но она продолжала мазать масло на ломтики — автоматически, будто это могло вернуть утро в привычное русло. — Ветрянка? — переспросила и посмотрела прямо. — И ты хочешь, чтобы я осталась? — Ну а кто? Мне сегодня никак, у меня планёрка с утра...