Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...

Они лежат на полках, как проклятые артефакты забытых эпох — обложки альбомов прогрессив-рока, хард-рока и хэви-металла, вопящие красками и претензией. Это не просто упаковка для музыки. Это кричащий манифест, попытка заткнуть гул гитар драконами, космическими кораблями и воительницами, чьи доспехи держатся на честном слове. Здесь каждый штрих — как плевок в лицо вкусу: кислотные оттенки, логотипы, сплетённые из колючей проволоки, и сюжеты, которые и комиксу-подёнке покажутся наивными. Что скрывается за этим буйством? Страх, что музыка не выдержит света дня без мишуры...