Тонкой нитью тянутся песни Ильи Линдегрин из глубин истории. Да переложенные на современный лад. Да такие, что и в лихой пляс можно пуститься. А иной раз, затянется песня о живой да тяжкой истории, где туманом поле под утро стелется, да спят воины крепким сном...

Я не знала, что человеческий голос может быть таким острым. Он как бритва соскребает с тебя терпение, а ты стоишь, вся из тонких нитей, и думаешь: ещё чуть-чуть — и порвусь. Я никогда не кричу. Я — человек, воспитанный на «спасибо», «пожалуйста» и «извините, что отвлекаю». Но в то воскресенье я сорвалась. И пусть до сих пор щемит под ложечкой от стыда — тогда это было последней спичкой, упавшей в давно высохшую траву. Её зовут Лера — младшая сестра моего мужа. Из тех, кто входит в квартиру как к...