После инсульта бабушка почти не двигалась. Дом словно замер вместе с ней — часы тикали приглушённо, ковер на стене будто стал выцветшим, а звуки телевизора теперь были только фоном. Когда-то в этой квартире пахло жареным луком, утренним кофе и духами «Красная Москва». Теперь — медикаментами, молчанием и чем-то бесконечно уставшим. Бабушку звали Вера Андреевна, и раньше она смеялась так, что дрожала люстра. Она любила жизнь громко: огурцы закрывала с песнями, блины жарила с рассказами из юности, а внучке — Ане — дарила рукописные открытки на бумаге в цветочек...

Маша проснулась затемно, когда высокие напольные часы в холле пробили пять. За окошком, укрытым плотной шторой, ещё темно, но скоро засереет небо раннего октябрьского утра. Последние листья облетали с клёнов и дубов, день обещал быть дождливым, плотные тучи клубились над парком, сжатыми полями и дальним лесом. Шустрой мышкой, зябко поджимая пальцы на узких ступнях, проскользнула девушка на кухню через девичьи сени. Здесь, на лавках вдоль стен, спали сенные девчонки в количестве четырёх штук. Совсем недавно их было пятеро...