Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...

Она стояла на перилах на мосту и смотрела на огни вечернего города: «Там жизнь, любовь, счастливые люди, и просто кусок хлеба с котлеткой, но это не для меня. Для меня, - глянула вниз, - это тёмная холодная вода. Сзади по мосту проезжают машины, но никому нет дела, до стоящей на перилах девушки. Наверно, думают, что я любуюсь красотой вечернего города, а мне совсем не до красоты». - Эй красавица! – кто-то задел её за ногу. Повернулась. Перед ней стоял старик со страшным лицом и седыми волосами. - А-а-а! – невольно вскрикнула она, и отпустила руки...