Воскресный день 9 апреля 2018 года для 35-летней Виктории навсегда останется самым черным днем в жизни. Ее 10-летняя дочка Мирослава пошла кататься с одноклассницами на роликах. - Около восьми вечера я ей позвонила и сказала, что пора домой. «Хорошо, мамочка. Я в соседнем дворе, скоро буду». Это было последнее, что я услышала от своей дочери... А через 20 минут в дверь кто-то тихонько постучал: «Тетя Вика, тетя Вика, Мирослава упала и не встает. Мы гуляли вместе на детской площадке, и она схватилась за забор, а потом вот...

Эти слова ударили меня, как пощёчина. Я стояла в дверях своей квартиры в старом халате, с взъерошенными волосами и красными от недосыпа глазами. А на пороге — вся семья мужа. Свекровь Галина Ивановна в своём лучшем пальто, золовка Ирка с двумя орущими детьми, тесть Михаил Петрович с недовольным лицом. И мой муж Серёга, который смотрел куда угодно, только не на меня. — Добрый вечер, — пробормотала я, отступая в сторону. — А что за... повод? — Какой ещё повод? — свекровь уже протискивалась в прихожую, оглядывая квартиру критическим взглядом...

-Вы попросили через Лизу, чтобы я сначала поговорила с вами? - смотрю на Виталия с любопытством. -Да! - с каким-то слишком глубоким отчаянием говорит муж Лизы. - Я больше не могу! Я вот-вот брошу свою семью! А я так не хочу её бросать! Ни жену, ни, тем, более детей! Мне кажется, что этот мужчина сейчас заплачет. Зарыдает горькими слезами. Мне, почему-то, впервые хочется как-то поддержать человека, которого я интервьюирую. Обнять. Сказать, что всё будет хорошо. Хотя говорит он вещи некрасивые, подлые...