Мы возвращались домой подавленные и совершенно разбитые. Детей у нас не будет, по крайней мере у меня - это был окончательный вердикт столичных врачей. Даже эко из-за множественных спаек и моего порока сердца не могло нам помочь. Снег вылетал из темноты и лепился на лобовое стекло. Дворники смахивали его со стервозной холодностью - раз-два, раз-два... Точно так же и наши попытки забеременеть длиной в десять лет стирались из летописи жизни. Были ли они, не были? Они теперь как этот снег, сброшенный на обочину в грязь - не прижились на земле и напрасно тужилось небо, производя их на свет...

— Чудовище... - шипела мать и прожигала дочь неприязненным взглядом, - родилась же на мою голову такая... Нет на тебя никакой управы, не ребёнок, а наказание. Ах, если бы не ты, то жизнь бы моя... Мать оборвала шипение и резким движением занесла руку над дочерью. Тяжелая, железная ладонь глухо ударилась о непокорное плечо Насти и та отлетела на пару шагов, и по-прежнему, уже держась за плечо, смотрела на мать всё тем же бесстрашным и диким взглядом. Когда хорька загоняют в угол, он не показывает явного страха, не дождёшься - он выплёскивает всю агрессию, на какую только способен...