Скрип металлической калитки слился с шумом осеннего ветра, гонявшего по двору жёлтую кленовую листву. Людмила задержалась у ворот, не торопясь идти дальше. Сухая, покосившаяся трава, лужа у крыльца, облупленная краска на перилах — всё оставалось на своих местах, несмотря на годы, прошедшие с тех пор, как она жила здесь постоянно. В доме стоял запах пыли, сухих листьев и чего-то терпкого, давно забытого. Людмила сняла пальто, не расстёгивая его, и прошла в комнату, где густая тень от старого шифоньера растекалась по полу...

‍В августе 1941 года мы уходили из Одессы. Лето стояло дождливое.Короткие и частые дожди перепадали над пустынным уже в те дни, но прекрасным городом. Теплый ветер, дувший с Босфора, мягкий «левант» мгновенно высушивал мостовые. От дождя оставался только знакомый запах нагретого моря и ноздреватого желтого известняка. Из него, как из окаменевшей пены, выстроены одесские дома. Мы уходили, но твердо знали, что скоро вернемся в этот город — богатый и жизнерадостный, заражавший своим весельем и бодростью всю страну...