Годом ранее Крепкий седовласый мужчина, сидевший в коридоре напротив той самой комнаты, нервно перебирал четки, на которые падал уличный свет, льющийся через маленькое окошко. Сжатые губы и обеспокоенный усталый взгляд – глава этой семьи изо всех сил старался держать себя в руках, пока его 25-летняя дочь со стеклянными глазами молилась на коленях у образа Святого Эмерия, поставленного на табуретке рядом с дверью. Его почитали лишь каталонцы, но Исмаэль и без этого опознавательного символа знал о происхождении Муньосов – сеньора Нурия была частой гостьей в местном приходе...

Леонид посмотрел на дочку своими пьяненькими глазами и улыбнулся. Алёнка так выросла. Стала совсем взрослой. Красивая! - Ты уже не маленькая, теперь ты, возможно, сможешь меня понять. Твоя мать буквально душила меня своей опекой, я задыхался рядом с ней. Понимаю, это звучит некрасиво, но женщины иногда забывают, что нужно дать возможность мужику быть мужиком. Содержать семью, приносить домой деньги, развиваться. Если тебя лишают этой возможности, ты превращаешься в размазню, подобие себя. Вот и со мной было так же...