- БабуЛюсечка, моя! - Владик бросился на шею Людмиле Михайловне, сияя щербатой улыбкой и подрагивая острыми лопатками под тонкой тканью дорогой нарядной рубашки. Его отец, сын Людмилы Михайловны, недовольно поморщился. Да что там поморщился, скривился болезненно. Владик был его болью, неудавшимся проектом, бросающим тень неблагополучия на всю семью. У этого ребёнка не было медицинского диагноза, точнее, не было официального, хотя врачи намекали на три неприятные буквы. Дело в том, что старший сын Алексея не вписывался в рамки этой болезни...