Солнечные блики, рассветы и туманы Мама, залечи мои открытые раны Здесь наполнит холодом ранимая весна Родные объятия, манна — в них весь я Грусть окатит город и куда себя девать? На районе лигалайз и нам наплевать Эти шкуры из провинции — похоть грехов Я скрываю свои думки от местных котов It’s a wonderful life, sunshine Горы позитива курят эти строки на тощак Я врываюсь в её бёдра, взгляд в облака Почему никто не просится в планету добра? Она не набрав ни нала, ни добра Нам мало напалма, навалом на лад Наломала на ладах, ни ла-ла-ла, ни на-на На волыне мол иная начинается стрельба Под чувством...

— «Так вышло»? — ее голос был пугающе спокойным. — Ты привел свою беременную любовницу на юбилей отца, Олег. Это не «так вышло». Это было представление. — Шансы… — пожилой доктор в очках снял их и устало потер переносицу. — Марина, я должен быть с вами честен. Шансы стать мамой у вас практически нулевые. Тишина в стерильном кабинете стала оглушающей. Марина почувствовала, как холодеют руки. Мир сузился до белого халата напротив и бесполезной схемы женских органов на стене. — Совсем? — прошептала она одними губами...