— Светка! Ты тут всё переставила?! Мамин голос из кухни, тихий, примирительный: — Гена, я ничего не трогала. Ты устал, иди отдохни. Анна натянула одеяло до подбородка. В её комнате было холодно — отопление едва работало, а окна старые, со щелями. Но холод снаружи был ничто по сравнению с тем, что сейчас начнётся внутри квартиры. В углу комнаты стояло старое пианино. Клавиши пожелтели, некоторые западали, струны давно не держали строй. Когда-то отец купил его на её десятилетие — последний подарок от того человека, которого она помнила трезвым...

Проснулась я в половине седьмого утра от противного скрипа калитки. Лидия Марковна приехала на дачу к соседям еще вчера вечером, чтобы сегодня с самого рассвета контролировать каждый мой шаг. Будто я не способна организовать юбилей для пятидесяти гостей в загородном доме. Натянула джинсы и толстовку, сунула ноги в кроссовки и вышла во двор». Октябрьское утро выдалось на редкость теплым, солнце уже пробивалось сквозь желтеющие листья клена, которые я сама высаживала три года назад. Тогда этот участок...

— Значит, нотариус уже ждёт нас завтра в десять утра, — Павел положил на кухонный стол папку с документами, и его улыбка была слишком широкой для обычного утреннего разговора. Екатерина замерла с чашкой кофе на полпути ко рту. Горячая жидкость плеснула через край, обжигая пальцы, но она даже не почувствовала боли. В её голове лихорадочно крутилась только одна мысль: откуда он знает про нотариуса? Она никому не говорила о своём визите к юристу на прошлой неделе. Это была консультация по совершенно другому вопросу — оформлению завещания в пользу племянницы...