— Елена Сергеевна, мне нужно с вами поговорить, — Данила стоит у пианино, сгорбившись. Класс опустел после урока, только они двое в музыкальном кабинете, где пахнет канифолью и старыми нотами. Елена Сергеевна мягко отрывает руки от клавиш — вот так, легко, как будто музыка всё ещё висит в воздухе. Медленно поворачивается к ученику. За плечами двадцать пять лет за фортепиано — столько сезонов в музыкальной школе. За это время она научилась безошибочно читать не только ноты, но и детские лица. Она сразу видит: сегодня перед ней не просто рассеянный ребёнок, который снова забыл выучить этюд...

Так вышло, что в десятилетнем возрасте мне пришлось ходить на уроки вокала. Занятия шли два раза в неделю. Преподавателем была Виктория Ивановна – молодая женщина с тонной пахучей косметики на лице. Она неизменно ходила в старушечьих свитерах и кофтах и душилась чем-то приторно-въедливым. Речь у неё была тягучая и в каждом предложении она делала особые акценты на какое-нибудь слово. В такие моменты казалось, что тебе давят пальцем в темя. - Ой беда мне с тобой! – Морщась, будто от зубной боли, покачала она головой после первой же распевки на первом же занятии...