О том, что в Гаврюшкино приедет художник, самый настоящий, с этюдником, красками и холстами, из столичного филиала Союза художников, и будет «живописать», стало известно от сторожа, дядьки Кондрата. Тот неспеша присел на скамейку, пристроил рядом ружьишко, с которым не расставался никогда, вынул кисет, оглядел сидящих и лежащих на поляне за председательским домом людей, хмыкнул, отогнал комара, ещё одного. За ним наблюдали, не торопили. Не дай бог, просыпет Кондрат на штаны табак, тогда всё — ничего не скажет, подожмет губы, обидится...

У каждого в прошлом есть дверь, которую он запер и выбросил ключ. Я был уверен, что свою замуровал пятнадцать лет назад. Навсегда. У меня было всё: семья, деньги, уважение. Идеальная картинка, которую я рисовал каждый день. А потом раздался звонок, и на пороге моего сияющего офиса появился призрак — моя бывшая невеста Марина. Она не просила денег. Она не устраивала сцен. Она просто посмотрела мне в глаза и одной фразой обрушила всё, во что я верил. Оказалось, у моей идеальной жизни был фундамент из лжи, о которой я даже не подозревал...