«Я думала, хуже измены ничего не бывает. Оказалось — бывает». Она произнесла это вслух, будто проверяя на вкус каждое слово. И вкус был горьким, как холодный чай, забытый на подоконнике. Кухня стояла в полутьме: лампа под потолком перегорела ещё неделю назад, но руки не доходили заменить. Вечером, в этом полусумраке, посуда в раковине казалась каким-то безличным рельефом, а паркет под ногами — зыбким. На столе, под бокалом с недопитым вином, лежал лист бумаги. Грубый, с рваными краями, будто его вырвали из чужой жизни и подбросили сюда...

С двухсотого этажа небоскреба крыши ближайших стоэтажных башен были не видны из-за смога. Когда это здание строили, идея была такая: издалека всем будет виден центр города. Теперь же здание как будто летело над облаками, и только настоящие облака в небе разрушали иллюзию. Патрокла постучали по плечу. Невысокая девушка с выразительными синими глазами показала ему рукой в сторону открытой двери: - Здравствуйте! - Утро доброе! Проходите, присаживайтесь. Кабинет был безобразно большим для страдающей от перенаселения страны...