Звенящая, оглушительная тишина заполнила пространство маленькой кухни, прерываемая лишь монотонным тиканьем старых часов на стене. Тик-так. Тик-так. Марина застыла, глядя на россыпь белых осколков у своих ног. Любимая мамина чашка – та самая, из старого сервиза – разлетелась на десятки крошечных кусочков. Острые грани фарфора поблескивали в тусклом свете пасмурного октябрьского утра, будто насмехаясь над ней. В голове пронеслись воспоминания: вот бабушка Вера, сидя в своем любимом кресле-качалке, передает сервиз маме, а та бережно протирает каждую чашку мягкой тканью...

Иринка родилась в октябре, когда  ее маме Наташе только исполнилось восемнадцать.  Кто ее отец девочка не знала, да и спрашивать перестала.  Мама отвечала, что ее он работает на Северном Полюсе.  А когда Иринка школьницей проводила каникулы у бабушки, та как-то с усмешкой сказала: - Да он там замерз уже давно. Иринке отца было не жалко, ведь он не приезжал к ней на дни рождения, не дарил подарки, не качал на качели, не учил кататься на велосипеде - как мальчишку из соседнего подъезда учит его отец...