Мне пересказывают «гениальную» идею, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь так, как улыбаются люди, когда вежливо слушают человека, уверенного, что открыл вечный двигатель. Улыбка стеклянная, в глазах — ни капли восторга. — Мамина мысль такая, — осторожно произносит Кирилл, глядя не на меня, а в окно, где февраль делает вид, что он март. — Мы продаём твою добрачную квартиру, и… — Стоп, — говорю я, ставлю кружку на стол так, что ложечка звякает, как маленький колокол. — Уже нравится. Продолжай, я готова восхищаться...

Яна только закрыла дверь, сняла туфли и потянулась, мечтая о горячей ванне после тяжелого дня. Но едва она сделала шаг в сторону кухни, как в прихожей раздался резкий звонок.   — Кого чёрт носит в девять вечера? — пробормотала она, нахмурившись.   Открыв дверь, она замерла: на пороге стояла её тёща, Людмила Петровна, с двумя огромными сумками и довольной ухмылкой.   — Ну что стоишь? Пусти! — женщина без приглашения зашла внутрь, толкнув Яну плечом.   — Мама?.. — растерянно произнесла Яна. — Ты… не предупреждала, что приедешь...