При полном молчании я подхватываю её на руки и отправляюсь в покои, которые мне отдали на время. Кана, сверкая глазами, смотрит на меня, потом мурлычет: – Правда, лупить будешь? Её волосы рассыпаются, а губы становятся пунцовыми. Невозможно оторваться от этой искусительницы. – Непременно! Я сдёргиваю с неё платье, и запал кончается. Меня начинает так мутить, что закрываю глаза и ложусь рядом с ней, лицом вниз. Даже говорить больно. Всё так просто и мерзко, а ведь я привёл её в этот мир. Думал, что...

Где я? Попытался открыть глаза, сморщился от света и не смог сдержать стон — даже это движение принесло боль. Болело всё тело, как будто меня поленом исколотили, но сильнее всего жгло под ребром с правой стороны. — Очнулся… — Торопливые мягкие шаги, прохладная ладошка на лбу. — Рано ему ещё. — На этот раз мужской голос, невыразительный и безликий. — Лоразепам два кубика. И всё пропало. В следующий раз было легче. Я с некоторым усилием сфокусировал взгляд на белом потолке и уцепился за длинную ветвистую трещину...