Я смотрю на спящую внучку — крошечные пальчики сжимаются в кулачок, ресницы подрагивают. Вике всего месяц, но я уже вижу в ней черты нашего рода: упрямый подбородок деда, мои глаза. А вот чьи глаза у меня самой? Этот вопрос преследует меня всю жизнь. Сорок восемь лет я ношу его в себе, как занозу под кожей — не видно снаружи, но постоянно ноет, напоминает о себе. — Лариса, ты опять задумалась? — Олег обнимает меня сзади, целует в макушку. — Всё хорошо? Киваю, не оборачиваясь. Как объяснить мужу,...

— Еще как обязана, — процедила дочь, — мать ты мне или кто? Деньги мне вышли, за квартиру платить нужно. Живее, мама! — Неужели ты не понимаешь, что Лука твой — копия твоего отца? — говорила дочери Марина, — такой же алкоголик и дебошир! Аня, одумайся! Переезжай ко мне, иди учиться, устраивай свою жизнь. У тебя еще есть возможность стать человеком, Аня. Я тебя не брошу, помогу встать на ноги. *** Шестилетняя Марина проснулась посреди ночи от громких криков. Сначала она услышала приглушенный гул, как будто кто—то ругался вдалеке, но затем голоса стали громче и отчетливее...