Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

— Нам нужно серьезно поговорить. Вечером, после работы, — Никита даже не посмотрел на нее, застегивая куртку. Полина замерла с чашкой кофе в руках. Вот оно. Конец. — О чем поговорить? — Вечером, Полин. Я опаздываю. Дверь хлопнула. Полина осталась одна на кухне. Руки тряслись. Она знала, о чем он хочет поговорить. Последние недели Никита отдалялся. Не обнимал по утрам, не целовал перед сном. На её истерики реагировал молчанием. А истерик было много. — Почему ты не ответил на сообщение?! Я же волновалась!...