Асфальт мокрый, как мои глаза, я нарезаю по МКАДу, тут весна, а я пуста, как и мой бак...
Ты бы мне хоть узелочек дал. Для вещей. Или ты их тоже унаследовал?
«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...
— Мои сбережения на бизнес - это не ваше дело — сказала я свекрови, когда она требовала отдать деньги на машину сыну
— Я же просила не трогать мою комнату! — голос Марины дрожал от едва сдерживаемого гнева, когда она стояла в дверях своего кабинета, глядя на перевёрнутые папки и раскрытые ящики письменного стола. Свекровь Галина Петровна сидела за её рабочим столом, перебирая документы с таким видом, словно имела на это полное право. Рядом стоял Андрей, её муж, отводя взгляд и нервно теребя ключи от машины. — Не драматизируй, Мариночка, — свекровь даже не подняла головы от бумаг. — Я просто навожу порядок. В доме должна быть чистота, а у тебя тут такой бардак...