– Ты останешься одна. Понимаешь? Совсем одна! Ты сломала всех, до кого дотянулась! Тьфу! – он с яростью сплюнул под ноги и, хлопнув дверью, исчез. Женщина вздрогнула от звука, словно от удара, когда дверь за дочерью и зятем с грохотом закрылась. Тишина обрушилась на неё, давящая и всепоглощающая. – Дорогие мои! Как же я рада вас видеть! Какие вы все красивые, нарядные! Ну, идите же ко мне, обниму! Елизавета Петровна лучилась счастьем в алом платье, словно распустившийся мак. Ткань мягко облегала её стройную фигуру, подчёркивая изящный силуэт...

Анна стояла у окна и смотрела, как мокрый снег прилипает к стеклу. За спиной гремели коробки — Николай собирал вещи. Она не оборачивалась. Знала: если посмотрит на него сейчас, то или заплачет, или скажет что-то непоправимое. — Аня, ну хватит молчать, — голос мужа звучал виновато и одновременно раздражённо. — Я же говорил тебе с самого начала, что буду помогать своим. Своим. Это слово резануло, как всегда. Три года назад она думала, что станет частью этих «своих». Что они будут одной семьёй. Какая наивность...