— Пусть твоя мама живет где угодно, но не в нашей спальне! — взорвалась я после очередной выходки мужа. Алексей стоял в дверном проеме с виноватым видом, держа в руках свою подушку. Только что его мамаша в очередной раз перестелила нашу кровать своими простынями, потому что "молодые не умеют следить за домом". — Марин, ну пожалуйста, не кричи. Мама просто хотела помочь, — промямлил он, как всегда вставая на защиту Валентины Петровны. — Помочь? — я схватилась за голову. — Леша, она вчера проверяла...

Я ехал на север, в самое сердце страны, где дороги и вены на картах становятся тоньше, а потом и вовсе исчезают. Я ехал не в поисках новой жизни. Я ехал хоронить старую. Ее звали вина, и она была тяжелее любого гроба. Пятнадцать лет я носил ее в себе. Пятнадцать лет голос моего младшего брата Димки звучал в моей голове, задавая один и тот же вопрос: «Паш, почему ты не пошел за мной?». Он пропал здесь, в этих краях, в семнадцать лет. Сбежал после нашей дурацкой, злой ссоры, прыгнул в электричку и уехал в эту глушь, на Вдовьи Пустоши...