Тимоша сжался калачиком, но в рюкзаке все равно было тесно. Железная телега гремела, тряслась и смердела чем-то удушливым, едким. Чтобы хоть как-то скрасить дорогу, Тимофей подбирал сладкие крошки со дна рюкзака и отправлял в рот. “Далеко от хаты, ой далеко, — думалось. — Сам, поди, и не ворочусь”. Город он нутром почуял: разом навалилась невиданная тяжесть, вдавила голову в плечи, отозвалась жаром в груди. А потом и услышал. Телег вокруг стало больше: они рычали механическими сердцами, пыхтели, выдыхая смрад, гудели протяжно, оглушительно, как ни птице, ни зверю не по силам...

Шли мы с мамой по улице и встретили тетю, которая несла в полиэтиленовом мешочке с дырками трёх ёжичков. Мама с тетей разговаривают, а я смотрю на ёжиков и думаю: – хорошо бы нам взять одного из них насовсем. Около дома я спросила у маминой знакомой: – А в какой квартире вы живете? – В пятьдесят восьмой, – ответила она. – Спасибо, – сказала я. Тетя посмотрела на меня, приподняла брови и пожала плечами: – Пожалуйста. Когда мы с мамой остались одни, я стала расспрашивать у неё, чем ёжиков кормят, где их лучше держать, не кусаются ли они...