— Витя, я тебя ещё раз прошу, подумай! — Тамара Сергеевна снизу вверх смотрела на сына, а тот, длинный, худой, взъерошенный, в вытянутой футболке и джинсах с темными пятнами на бедрах и свисающими по бокам цепочками стоял, опершись плечом о холодильник, и таращился на свои босые огромные ноги, сорок седьмой размер, куда растет?! — Я всё решил, мама. Что тут думать? Не надо! — махнул он наконец рукой, поднял голову. Тома смотрела на него растерянно, даже испуганно. Ведь всё было хорошо! Всё было очень...

— Что же нам теперь делать, Серёженька?! Как жить? — всхлипывала Мария Владимировна, скорбно глядя на зятя. Тот переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать — женские слёзы он плохо выносил. — Ничего, как-нибудь всё наладится, — наконец, глухим голосом произнёс мужчина. Серёженькой его всегда называла бабушка Анна Васильевна, воспитывавшая внука с 10 лет, когда его родители по ги б ли в аварии. Женщина всю жизнь работала поваром в заводской столовой, больших денег не зарабатывала, но любовь и заботу от неё Сергей получал сполна...