«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

Татьяну с Борисом считали идеальной парой. Оба видные, успешные, при деньгах, только детей у них не было. Врачи разводили руками, ставя неутешительный диагноз. Но они не теряли надежды. Ходили в храм, молились, как могли, ездили по святым местам. К кому только не обращались. Услышат, что в какой-то деревне есть старая знахарка, тут же ехали к ней. Одна и сказала, что ребёнок будет, даже не один, но через боль и потери. Много она тогда говорила. Татьяна так обрадовалась, что слушала вполуха, ничего не запомнила, кроме того, что нужно верить...