Аня хлопнула дверцей шкафа так, что задребезжали стаканы на кухне. Матвей сидел за столом, доедал макароны. Ему было двенадцать, но выглядел он младше — худенький, с торчащими ушами, вечно растрепанный. — Мам, ты чего? — спросил он, жуя. — Ничего! Ешь давай! — рявкнула она и тут же осеклась. — Прости, сынок. Просто устала на работе. Устала она не на работе. Устала от Гриши и его вечных наставлений. Полгода назад казалось — вот оно, счастье. Нормальный мужик, с работой, без запоев. Ухаживал красиво...

— Светка! Ты тут всё переставила?! Мамин голос из кухни, тихий, примирительный: — Гена, я ничего не трогала. Ты устал, иди отдохни. Анна натянула одеяло до подбородка. В её комнате было холодно — отопление едва работало, а окна старые, со щелями. Но холод снаружи был ничто по сравнению с тем, что сейчас начнётся внутри квартиры. В углу комнаты стояло старое пианино. Клавиши пожелтели, некоторые западали, струны давно не держали строй. Когда-то отец купил его на её десятилетие — последний подарок от того человека, которого она помнила трезвым...