Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...

Хороший текст сам себя напишет. НА ТВОИХ ЛАДОНЯХ ВСЁ НАЧЕРТАНО о нас, ЙАХ, тебя искала столько раз, столько раз. Всё, что ты захочешь, мы разделим пополам, Я ТЕБЯ НАШЛА и больше НИКОМУ НЕ ОТДАМ. И больше никому не отдам, и больше никому не отдам. Но дочь Сиона говорила: «Иегова оставил меня, Иегова забыл меня». 15 Разве может мать забыть своего младенца, неужели не пожалеет сына, которого родила? Даже если она забудет, я тебя не забуду! 16 Я НАПИСАЛ ТВОЁ ИМЯ НА СВОИХ ЛАДОНЯХ. Твои стены всегда передо мной. 17 Твои сыновья спешат вернуться, а те, кто разрушил тебя и опустошил, уйдут. 18 Подними глаза и посмотри вокруг...