Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

- О, да! Вижу ты вспомнил имя, под которым меня знает большинство ныне живущих! Я - Анахта, Богиня Ночи, я глава Черного Пантеона! Она напоминала свое изображение в храме Ротенштайна, и Галь-Рикки внутренне содрогнулся, вспомнив, какие ноги были у статуи в том храме. - Что это меняет? – Хриплым голосом спросил он у Анахты. – Ты Богиня Ночи, зачем я тебе? Какое тебе, богине, дело до человеческого волшебника? - Конечно же для того, чтобы узнать, как намерен поступить мой разлюбезный братец! Узнать,...