Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

Хлопок входной двери эхом разнесся по пустому коридору. Маргарита замерла, не решаясь включить свет. В темноте квартира казалась чужой, будто она вломилась в дом незнакомцев. Третий час ночи. Она сняла туфли и на цыпочках прошла в гостиную, стараясь не задеть углы мебели. Привычка возвращаться домой незаметно въелась в кожу за последние годы. Экран телефона осветил лицо с размазанной тушью. Пятнадцать пропущенных от Олега. Ни одного сообщения. Только короткие гудки в пустоту. Маргарита поморщилась и швырнула телефон на диван...